wherever you go becomes a part of you somehow
Команда: fandom J-Doramas and Movies 2016
Название: Уроборос
Автор: Воскресение_
Бета: murrrmur
Размер: мини, 1122 слов
Канон: Second Love
Пейринг/Персонажи: Тайра Кей|Ичиносе Юто
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: У Кея было всё, о чем он мечтал, пока его место не занял Юто. Однако конец одной жизни всегда означает начало другой.
Примечание/Предупреждения: 1. В дораме речь идет о танцорах контемпорари - современного сценического танца.
2. У Юнга уроборос является символом, сочетающим темноту и саморазрушение одновременно с плодородностью и творческой потенцией.
3. Юи нет. Совсем.
читать дальшеКогда Фортнер берёт на его место Ичиносе, жизнь Кея переворачивается в один миг. Все вокруг ощущается как в кошмаре: ещё вчера он был звездой в Германии, сегодня до него никому нет дела. По правде говоря, ему предлагают какие-то роли, но Кей бесится каждый раз, когда слышит просьбу танцевать в очередной любительской постановке. Он вкалывал всю свою жизнь, чтобы добиться этой вершины, и не сделает ни шагу назад.
Кей возвращается в Японию и репетирует, репетирует, репетирует... Его сбережения неумолимо тают, даже не смотря на то, что живёт он в каморке под крышей и ест самую дешевую еду. Глянцевый журнал с «восходящей японской звездой» Ичиносе Юто на обложке стоит дороже, чем три его обеда, но Кей не может удержаться. Дома он жадно вчитывается в хвалебную статью, усыпанную эпитетами вроде «талантливый», «выразительный» и «трогающий до глубины души». Он видел сотни таких статей о себе, в них всегда пишут одно и то же, но Кей всё равно чувствует волну тупой ярости. Разорванные в клочья страницы не приносят облегчения.
Ночами Кей разглядывает потолок, его тело привычно и знакомо гудит после тренировок, но сон всё равно не приходит. Кей помнит танец Ичиносе во всех подробностях, прокручивает его в голове снова и снова, мечтая, чтобы Ичиносе Юто никогда не существовало.
Через полгода редкие звонки с предложениями работы прекращаются совсем. Кажется, из всего мира до него теперь есть дело только Аяко: Кей бы спрятался и от неё, но для репетиций ему нужна студия, а платить за аренду он не может. Аяко тормошит и уговаривает, нудит и причитает, её идиллическая картинка совместного тихого счастья вызывает у Кея приступы тошноты и удушья. Когда денег не остается совсем, подрабатывать на завод он идёт практически назло ей.
После первой его травмы Аяко прикусывает губу, молчит и лишь перед уходом из студии тихо произносит «делай, как знаешь». Оказывается, сложно верить в себя, когда не верит больше никто. Жизнь схлопывается до графика завод-тренировка-сон, тяжелая монотонная работа убивает его тело, мышцы деревенеют и больше его не слушаются. Кей всё чаще ловит себя на мысли, что ничего не вернуть. Ещё пара месяцев подработки, и даже любители в группе Аяко будут танцевать лучше него.
Услышав голос Фортнера в трубке, Кей забывает, как дышать, и всю ночь после разговора не может уснуть. Почти невозможно поверить, что Фортнер снова хочет с ним работать, но Кей так отчаянно этого желает, что уже отчетливо видит себя на сцене. Даже получая дебютную награду он не был так счастлив, как сейчас.
Дорогой ресторан, немецкая речь — Кей отвык от всего и чувствует себя не в своей тарелке. Но гораздо больший шок он испытывает, когда к их столику уверенными широкими шагами подходит Ичиносе Юто. Кей смотрит на него, а видит лишь тот злосчастный танец, отобравший у него всё. Предложение Фортнера о работе переводчиком на время гастролей по Японии ударяет набатом в самое сердце.
Кей внутри рушится, крошится, опадает сухим пеплом. Юто смотрит на него вежливо и без единого проблеска интереса, равнодушный, спокойный, и почему-то это задевает сильнее всего.
На работу Кей соглашается не потому, что на что-то надеется, а потому что сдаётся. Он увольняется с завода, бывшие коллеги полунасмешливо просят станцевать напоследок, Кей танцует прямо там, среди пыли и грязи, для людей, далеких от мира искусства. Мимоходом подмечает, где ошибся, смотрит на себя словно со стороны и не чувствует ничего.
В театре его представляют всем как сэмпая, расхваливают его успехи, награды. От всего этого веет горечью прошлого, но Кею больше не жаль. Они почтительно раскланиваются с Ичиносе в коридоре, Юто крупнее и выше, но и по возрасту и по статусу — младше, поэтому он обращается к Кею с вежливым «Тайра-сан». У него приятный голос и взъерошенные волосы — Кей давит в себе странное желание извиниться за порванную когда-то фотографию.
Фортнер как всегда горячится, Кей внимательно слушает его рубленые эмоциональные фразы и переводит не столько слова, сколько стоящие за ними мысли. От себя он добавляет все положенные в японском формальности и извиняется, раз за разом, снова и снова. Быть в этой атмосфере даже со стороны — утешает. Ему знакомо здесь всё: звуки, запахи, суета. Юто на сцене встаёт последним кусочком мозаики, красивый, уверенный в себе.
У Кея перехватывает дыхание.
Может, всё дело в большом перерыве или в отчаянии, до которого он дошёл, но танец Ичиносе будоражит. Кей как будто раздваивается, чувствуя каждое движение Юто как своё, словно они вместе на сцене, и в то же время наблюдая за ним с режиссерского места. Время замирает. Юто стремительный, гибкий, полный эмоций и скрытой силы, воздух вокруг него раскаляется, плавится, пульсирует, сердце Кея, откликаясь, бьется всё чаще, разгоняя во венам кровь и саму жизнь.
Стихает музыка, рядом с кем-то громко спорит Фортнер, что-то падает. Кей ощущает теплые дорожки слез на щеках и впервые за долгое время чувствует себя счастливым.
Открывшаяся правда освобождает. Танец Ичиносе лучше его, лучше, чем он когда-нибудь мог или сможет танцевать, но всё, чего Кей достиг, навсегда останется с ним. Не его успех, но его опыт.
Однако жизнь по-прежнему полна иронии, понимает Кей, глядя на перебинтованную руку Юто. Фортнер в истерике, Ичиносе упрямо отказывается танцевать вполсилы, Кей не хочет больше сдаваться. Когда в порыве отчаяния главную роль предлагают ему, Кей не колеблется ни секунды.
— Я изменю хореографию, — говорит он на немецком, и, оборачиваясь к Юто, добавляет уже на японском: — Ты должен танцевать.
Еще какое-то время они обсуждают детали, но в целом все согласны, никто не хочет отменять гастроли.
Работать с Юто легко: он внимательно слушает, не спорит и не жалуется на боль, пока Кей сам не замечает, как он шипит, поглаживая ушибленную руку. Фиксирующая повязка становится частью костюма, Юто пластичный и текучий даже с ней, и Кей кажется себе Пигмалионом. Прикасаться к Юто — странно, но Кей легко игнорирует всё, что выходит за рамки работы, отсеивает как ненужное. Две недели пролетают в один миг.
Кей сидит один в пустом зале, глядя на сцену, ещё не до конца осознавая, что всё закончилось. Он устал и опустошен, но в то же время так приятно расслаблен, что не сразу замечает стоящего у дверей Юто.
— Что-то случилось?
— Тайра-сан, вас ждут на фуршете.
Это ложь, да и никто бы не послал за ним главную звезду, здесь полно мальчиков на побегушках. Кей заинтригован. Юто успел переодеться, у него влажные волосы и чистое от грима лицо, синие тени под глазами выдают усталость. Какое-то время они оба молчат.
— Я просто хотел поблагодарить вас за помощь, — тихо, но твердо говорит Юто. — Без вас ничего бы не получилось.
«Без тебя тоже», — думает про себя Кей.
— Я решил быть хореографом и дальше, — вместо этого произносит он и добавляет с нервным смешком: — Ты первый, кому я об этом сказал.
Юто выглядит удивлённым, и проходит несколько мгновений, прежде чем Кей понимает, что дело в его откровенности, а не в самих словах. Он не жалеет ни о том, ни о другом.
— Я рад, — наконец улыбается Юто немного смущенно. — Было бы здорово поработать с вами снова.
Кей вдыхает полной грудью свою новую мечту и улыбается ему в ответ.
Название: Уроборос
Автор: Воскресение_
Бета: murrrmur
Размер: мини, 1122 слов
Канон: Second Love
Пейринг/Персонажи: Тайра Кей|Ичиносе Юто
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: У Кея было всё, о чем он мечтал, пока его место не занял Юто. Однако конец одной жизни всегда означает начало другой.
Примечание/Предупреждения: 1. В дораме речь идет о танцорах контемпорари - современного сценического танца.
2. У Юнга уроборос является символом, сочетающим темноту и саморазрушение одновременно с плодородностью и творческой потенцией.
3. Юи нет. Совсем.
читать дальшеКогда Фортнер берёт на его место Ичиносе, жизнь Кея переворачивается в один миг. Все вокруг ощущается как в кошмаре: ещё вчера он был звездой в Германии, сегодня до него никому нет дела. По правде говоря, ему предлагают какие-то роли, но Кей бесится каждый раз, когда слышит просьбу танцевать в очередной любительской постановке. Он вкалывал всю свою жизнь, чтобы добиться этой вершины, и не сделает ни шагу назад.
Кей возвращается в Японию и репетирует, репетирует, репетирует... Его сбережения неумолимо тают, даже не смотря на то, что живёт он в каморке под крышей и ест самую дешевую еду. Глянцевый журнал с «восходящей японской звездой» Ичиносе Юто на обложке стоит дороже, чем три его обеда, но Кей не может удержаться. Дома он жадно вчитывается в хвалебную статью, усыпанную эпитетами вроде «талантливый», «выразительный» и «трогающий до глубины души». Он видел сотни таких статей о себе, в них всегда пишут одно и то же, но Кей всё равно чувствует волну тупой ярости. Разорванные в клочья страницы не приносят облегчения.
Ночами Кей разглядывает потолок, его тело привычно и знакомо гудит после тренировок, но сон всё равно не приходит. Кей помнит танец Ичиносе во всех подробностях, прокручивает его в голове снова и снова, мечтая, чтобы Ичиносе Юто никогда не существовало.
Через полгода редкие звонки с предложениями работы прекращаются совсем. Кажется, из всего мира до него теперь есть дело только Аяко: Кей бы спрятался и от неё, но для репетиций ему нужна студия, а платить за аренду он не может. Аяко тормошит и уговаривает, нудит и причитает, её идиллическая картинка совместного тихого счастья вызывает у Кея приступы тошноты и удушья. Когда денег не остается совсем, подрабатывать на завод он идёт практически назло ей.
После первой его травмы Аяко прикусывает губу, молчит и лишь перед уходом из студии тихо произносит «делай, как знаешь». Оказывается, сложно верить в себя, когда не верит больше никто. Жизнь схлопывается до графика завод-тренировка-сон, тяжелая монотонная работа убивает его тело, мышцы деревенеют и больше его не слушаются. Кей всё чаще ловит себя на мысли, что ничего не вернуть. Ещё пара месяцев подработки, и даже любители в группе Аяко будут танцевать лучше него.
Услышав голос Фортнера в трубке, Кей забывает, как дышать, и всю ночь после разговора не может уснуть. Почти невозможно поверить, что Фортнер снова хочет с ним работать, но Кей так отчаянно этого желает, что уже отчетливо видит себя на сцене. Даже получая дебютную награду он не был так счастлив, как сейчас.
Дорогой ресторан, немецкая речь — Кей отвык от всего и чувствует себя не в своей тарелке. Но гораздо больший шок он испытывает, когда к их столику уверенными широкими шагами подходит Ичиносе Юто. Кей смотрит на него, а видит лишь тот злосчастный танец, отобравший у него всё. Предложение Фортнера о работе переводчиком на время гастролей по Японии ударяет набатом в самое сердце.
Кей внутри рушится, крошится, опадает сухим пеплом. Юто смотрит на него вежливо и без единого проблеска интереса, равнодушный, спокойный, и почему-то это задевает сильнее всего.
На работу Кей соглашается не потому, что на что-то надеется, а потому что сдаётся. Он увольняется с завода, бывшие коллеги полунасмешливо просят станцевать напоследок, Кей танцует прямо там, среди пыли и грязи, для людей, далеких от мира искусства. Мимоходом подмечает, где ошибся, смотрит на себя словно со стороны и не чувствует ничего.
В театре его представляют всем как сэмпая, расхваливают его успехи, награды. От всего этого веет горечью прошлого, но Кею больше не жаль. Они почтительно раскланиваются с Ичиносе в коридоре, Юто крупнее и выше, но и по возрасту и по статусу — младше, поэтому он обращается к Кею с вежливым «Тайра-сан». У него приятный голос и взъерошенные волосы — Кей давит в себе странное желание извиниться за порванную когда-то фотографию.
Фортнер как всегда горячится, Кей внимательно слушает его рубленые эмоциональные фразы и переводит не столько слова, сколько стоящие за ними мысли. От себя он добавляет все положенные в японском формальности и извиняется, раз за разом, снова и снова. Быть в этой атмосфере даже со стороны — утешает. Ему знакомо здесь всё: звуки, запахи, суета. Юто на сцене встаёт последним кусочком мозаики, красивый, уверенный в себе.
У Кея перехватывает дыхание.
Может, всё дело в большом перерыве или в отчаянии, до которого он дошёл, но танец Ичиносе будоражит. Кей как будто раздваивается, чувствуя каждое движение Юто как своё, словно они вместе на сцене, и в то же время наблюдая за ним с режиссерского места. Время замирает. Юто стремительный, гибкий, полный эмоций и скрытой силы, воздух вокруг него раскаляется, плавится, пульсирует, сердце Кея, откликаясь, бьется всё чаще, разгоняя во венам кровь и саму жизнь.
Стихает музыка, рядом с кем-то громко спорит Фортнер, что-то падает. Кей ощущает теплые дорожки слез на щеках и впервые за долгое время чувствует себя счастливым.
Открывшаяся правда освобождает. Танец Ичиносе лучше его, лучше, чем он когда-нибудь мог или сможет танцевать, но всё, чего Кей достиг, навсегда останется с ним. Не его успех, но его опыт.
Однако жизнь по-прежнему полна иронии, понимает Кей, глядя на перебинтованную руку Юто. Фортнер в истерике, Ичиносе упрямо отказывается танцевать вполсилы, Кей не хочет больше сдаваться. Когда в порыве отчаяния главную роль предлагают ему, Кей не колеблется ни секунды.
— Я изменю хореографию, — говорит он на немецком, и, оборачиваясь к Юто, добавляет уже на японском: — Ты должен танцевать.
Еще какое-то время они обсуждают детали, но в целом все согласны, никто не хочет отменять гастроли.
Работать с Юто легко: он внимательно слушает, не спорит и не жалуется на боль, пока Кей сам не замечает, как он шипит, поглаживая ушибленную руку. Фиксирующая повязка становится частью костюма, Юто пластичный и текучий даже с ней, и Кей кажется себе Пигмалионом. Прикасаться к Юто — странно, но Кей легко игнорирует всё, что выходит за рамки работы, отсеивает как ненужное. Две недели пролетают в один миг.
Кей сидит один в пустом зале, глядя на сцену, ещё не до конца осознавая, что всё закончилось. Он устал и опустошен, но в то же время так приятно расслаблен, что не сразу замечает стоящего у дверей Юто.
— Что-то случилось?
— Тайра-сан, вас ждут на фуршете.
Это ложь, да и никто бы не послал за ним главную звезду, здесь полно мальчиков на побегушках. Кей заинтригован. Юто успел переодеться, у него влажные волосы и чистое от грима лицо, синие тени под глазами выдают усталость. Какое-то время они оба молчат.
— Я просто хотел поблагодарить вас за помощь, — тихо, но твердо говорит Юто. — Без вас ничего бы не получилось.
«Без тебя тоже», — думает про себя Кей.
— Я решил быть хореографом и дальше, — вместо этого произносит он и добавляет с нервным смешком: — Ты первый, кому я об этом сказал.
Юто выглядит удивлённым, и проходит несколько мгновений, прежде чем Кей понимает, что дело в его откровенности, а не в самих словах. Он не жалеет ни о том, ни о другом.
— Я рад, — наконец улыбается Юто немного смущенно. — Было бы здорово поработать с вами снова.
Кей вдыхает полной грудью свою новую мечту и улыбается ему в ответ.