[sunday-7]

Название: Нежность
Автор: Nastysha (Воскресение)
Рейтинг: PG
Жанр: Romance
Пейринг: КВМ
Примечание автора: Просто захотелось помечтать о том, как всё становится хорошо. Действие происходит в прихожей Кулеминых, ибо в другом месте я уже их слабо представляю. Дед пусть будет на рыбалке.
Посвящается: Nenny.
Анютка, благодаря тебе, я смогла ещё раз переосмыслить для себя всё, и увидеть то, что не замечала раньше! Спасибо тебе!

Ах, далеко до неба!
Губы – близки во мгле…
– Бог, не суди! – Ты не был
Женщиной на земле!

– Да как вы не понимаете, Виктор Михалыч! Не было у меня ничего с Гуцулом, не было! – кричит, в голосе отчаяние, – Я соврала, чтобы вас позлить, чтобы вы не считали меня ребенком!
Её слова медленно, как в тумане доходят до его сознания. Обрывками. Не было. Соврала. Не было. Не ребенок. Не было!
– Ты сама понимаешь, что говоришь? Как тебе только в голову могло такое прийти? Ты знаешь, что я передумал за это время? – теперь кричит уже он, вцепившись ей в плечи. – Я… у меня… – а в голове всё радостно бьётся это «не было».
Немного приходит в себя. Замечает её испуг и, кажется, слезы? Убирает руки и пугается сам, оттого что причинил боль.
– Лен… – хочет заглянуть ей в глаза, не успевает, девушка таким уже почти привычным движением прижимается к его груди и крепко обнимает. С трудом разбирает её еле слышное «прости». Нежность. Он не может больше её отталкивать, он не хочет, не может её потерять. Обнимает в ответ. Слегка. Чуть сжимает. – Лен, всё хорошо… всё хорошо… я с тобой, – нежность. Она смешно шмыгает носом. Неужели плачет?
Отстраняется сама. Отходит, смотрит, насупившись, из-под челки. Отводит взгляд, снова шмыгает носом. Оба молчат.
– Что, будем до выпускного делать вид, что ничего не происходит? – руки скрещены, и снова этот взгляд с вызовом.
– Лен, не дави, – теперь можно и улыбнуться, да что там, ему хочется смеяться громко на весь мир от счастья. – Давай-ка успокоимся. Пойдем чаю, что ли попьем.
Смотрит на него долго, оценивающе. Пожимает плечами, мол, чаю, так чаю. Проходят на кухню. Всё тот же стол, две чашки, они даже сидят на тех же местах. Только он не допустит, чтобы сегодня разговор кончился как тогда.
Её левая рука лежит на столе. Не выдерживает, накрывает своей.
– Ну, хочешь, я к вам каждый день в гости ходить буду? – пытается поймать её взгляд, не заметно для самого себя проводит большим пальцем по её ладошке. Нежность. Успевает заметить лишь чуть дернувшийся уголок её губ.
– Чай пить будем? – в её словах сарказм, а во взгляде появилось что-то, что он пока не может понять. Замечает, как она украдкой косится на их руки.
– Чай, кофе, да хоть в шахматы играть будем. Что захочешь, – улыбается ей. Её взгляд опять изменился. Облизнулась. Сердце ухнуло. Сам подумал, что сказал-то?
– Что захочу? И вы не будете больше убегать? – смотрит на него, не отрываясь. А сама давно забыла про чай, и, перевернув его руку ладонью кверху, не глядя, легко очерчивает пальчиками все линии на его руке. Нежность…
– Леночка… не буду, если ты не будешь себя вести так, – бросил выразительный взгляд на стол. Но руку не убрал.
– Как так? – глаза широко распахнуты, сама невинность. Снова облизнула губы. Как у неё это получается?
– Ленка, у нас что, гости? – в коридоре шумит Никанорыч.
Слишком резко вырывает руку, замечает её недоумение. Ну вот, обиделась. Снова сидит, скрестив руки, снова этот взгляд из-под челки.
– Виктор, как я рад тебя видеть! Давненько тебя у нас не было, забывать что ли стал старого ворчуна? – довольный Петр Никанорович жмёт ему руку, успевая окидывать взглядом и его, и чашки, и недовольную Ленку.
– Как можно. Просто сами понимаете, работа, некогда, – следующие слова он произносит даже раньше, чем успевает подумать о них, – Петр Никанорыч, у меня к вам просьба, так сказать.
– Слушаю тебя, Витя. Что-то случилось?
– Нет, что вы. Просто хотел просить у вас разрешения за внучкой вашей ухаживать. – Не выдержал, обернулся посмотреть на её реакцию. Где крики и недовольства? Удивлена, молчит. Даже про обиду забыла.
– Ну, наконец-то, Витя! Неужели разобрались вы во всём с моей Еленой упрямой? Рад за вас, рад. Благословляю, как говорится, – для полноты картины фантасту не хватало начать хлопать в ладоши, – хотя, что это я? А внучка не против? А, Ленок?
Внучка изо всех сил делала вид, что её это не касается.
– Что вы как в прошлом веке, – буркнула, хмурится, – Вы, Виктор Михалыч, ещё бы у моих родителей спросили.
– И спрошу, вот увидишь, обязательно спрошу. Пойду я, Петр Никанорович, а то Ленка вон недовольная, ещё выгонит взашей, – радостный, попрощался с дедом. Посмотрел на неё, – Лен, проводишь?
– Провожу, – поднялась.
По коридору шли молча. Затылком чувствовал её взгляд. Так же молча оделся.
– А вы, вы правда завтра придете? – опешил. Стоит довольная, сияет, улыбку прячет. А глаза хитрющие-хитрющие.
– Приду, – запереть бы тебя, Кулемина, на эти два месяца где-нибудь. Чтобы и сама глупостей не творила, и его не подстрекала, – обещаешь себя хорошо вести?
– Ну, это значит, на физкультуре вас обнимать не стоит? – стрельнула взглядом, от которого дыхание перехватило.
– Так, Кулемина, если хочешь, чтобы я и дальше на работе остался, ни на физкультуре, ни после, ясно? – постарался добавить грозности в голос.
– Ясно. А дома мы в шахматы играть будем, поняла, – уже явно насмехается.
– Всё, Лен, до завтра, там разберемся, - улыбнулся, вышел, закрыл дверь. Постоял на площадке, перевёл дух. Посмотрел на свою ладонь. Нежность…
Распахнула дверь резко, выбежала босиком. Налетела, чмокнула легонько в губы, выдохнула «до завтра». Убежала, осторожно прикрыв дверь.
Растерялся. Хотел разозлиться, не получилось. Вздохнул.
Шел по улице улыбаясь, то сжимая, то разжимая руку. Руку жгло, губы жгло.

Лена Кулемина сидела на кухне и кивала в такт словам деда. Тот говорил что-то о рыбалке, кажется. Точно она не знала, потому что думала о том, что завтра надо обязательно заварить вкусный фруктовый чай, привезённый мамой из Африки. И, наверное, выбросить шахматы.

В эпиграфе использовано стихотворение Марины Цветаевой.
Текст полностью:
В гибельном фолианте
Нету соблазна для
Женщины. – Ars Amandi
Женщине – вся земля.

Сердце – любовных зелий
Зелье – вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

Ах, далеко до неба!
Губы – близки во мгле…
- Бог, не суди! – Ты не был
Женщиной на земле!

29 сентября 1915